Пожнешь бурю - Страница 40

– Так это вы, – дрожащим голосом повторяла Мереуин, словно не слышала ни одного сказанного им слова, – вы задумали полностью отстранить Александра от управления прядильнями! Теперь я понимаю, что он пытался сказать мне в тот день! – Синие глаза обвиняюще смотрели на маркиза. – О, как ловко вы заморочили ему голову своей показной искренностью и предложением забыть прошлое!

Ясно, зачем вы меня отыскали! Конечно же, чтобы объявить своей невестой и совсем взять верх над Алексом. Уверяю вас, сэр, я скорее отдам себя на съедение акулам!

Она повернулась к маркизу спиной и неожиданно услышала позади громкий, раскатистый хохот.

– Постойте, моя дорогая, – проговорил он, направляясь к ней, – прежде всего вам следует научиться как следует одеваться. У вас пуговицы не застегнуты.

– Не прикасайтесь ко мне, – грозно сказала Мереуин, поспешно поворачиваясь к нему лицом и запрокидывая голову, чтобы смотреть ему в глаза. Почему он такой… такой дьявольски длинный?

– Я не причиню вам никакого вреда, – заверил маркиз с равнодушным видом. – Ведь вам самой не справиться. Позвольте мне.

Она нехотя подставила ему спину, приподняла тяжелую массу волос и услышала, как он тихонько присвистнул, разглядывая красные полосы.

– Очень страшно? – пробормотала Мереуин, покраснев от смущения.

Он ответил каким-то странным нежным голосом:

– Вовсе нет. Кажется, травяные мази миссис Маккрэри прекрасно действуют.

Мереуин молча ждала, пока он застегнет платье, вздрагивая от прикосновения сильных пальцев, умирая от стыда и проклиная его за то, что он заставляет ее чувствовать себя такой беспомощной. Как только все было кончено, она вновь откинула волосы и отошла подальше, неприязненно поблескивая синими глазами.

– Стало быть, вы в самом деле маркиз Монтегю. Хотела бы я знать это в тот день, когда пришла повидаться с вами. Я вонзила бы дирк прямо в ваше черное сердце.

– До чего же злющее маленькое чудовище! – ответил маркиз, продолжая улыбаться, – Зачем, скажите на милость, вы поехали в Глазго? Вас обманом заставили подписать контракт и утащили на «Горянку».

– Откуда вам это известно? – со страхом спросила Мереуин. Больше всего на свете ей не хотелось, чтобы он узнал, что ее бросили в тюрьму по подозрению в проституции! Боже милостивый, она не переживет, если он начнет отпускать колкости по этому поводу!

Маркиз пожал широкими плечами и внимательно посмотрел на нее, заинтересованный той быстротой, с какой ледяное высокомерие сменили страх и растерянность.

– Догадаться нетрудно. В Глазго вас привез Александр?

Она виновато опустила голову:

– Я приехала одна… Чтобы повидать вас. Я хочу сказать, вашего дядюшку.

Он не скрывал удивления:

– Одна? Почему?

– У меня характер очень вспыльчивый, – честно объяснила Мереуин и заторопилась, не дожидаясь, пока последует неизбежный, по ее глубокому убеждению, язвительный комментарий, – я хотела попробовать покончить со всем этим бредом, на который Александр дал согласие.

– Каким же образом намеревались вы достичь своей цели при встрече с лордом Монтегю? Пинком в мошонку? По-моему, вы знаток именно в этой области.

Золотая головка вскинулась, и Мереуин, окончательно выйдя из себя, бросилась на него, замахиваясь маленькими кулачками.

– Ах в-вы, пес бесстыжий! Кому-нибудь уже давно следовало вышибить из вас самонадеянность!

– И вы, как я полагаю, желаете попытаться? – спокойно уточнил он, с легкостью перехватил мельтешащие кулачки, прижал Мереуин к себе, чтобы она не могла пошевелиться, и на большие глаза девушки навернулись слезы бессилия. – Никак не возьму в толк, мисс, – прогудел ей прямо в ухо низкий голос, – какие из моих качеств внушают вам желание прибегать к насилию при каждой нашей встрече?

– Это еще самое малое, чего вы заслуживаете! – пропыхтела Мереуин, не имея возможности высвободиться. Даже дышать было трудно в кольце могучих рук, прижимающих ее к железной груди. Одна большая рука больно стискивала оба запястья, а другая обхватила талию, оторвав девушку от пола и не позволяя пинаться.

– Пустите меня! – выдохнула Мереуин.

– Не пущу, пока не пообещаете вести себя прилично, – совершенно спокойно отказался Иен, демонстрируя таким образом, что старания утихомирить разъяренную маленькую мегеру нисколько не утруждают его. – Никогда!

– Вам уже следовало бы кое-чему научиться, – напомнил маркиз. – Вы не смогли выйти победительницей из нашей прошлой стычки.

– Но и вам не удалось выйти из нее в целости и сохранности, – парировала Мереуин, откидывая прижатую к тонкой батистовой рубашке голову, чтобы взглянуть на него. Губы девушки приоткрылись, обнажив зубки, на мгновение ее лицо стало похоже на мордочку злобного зверька.

Он и сам не смог сдержать гнев:

– Будь вы мужчиной, я уже бросил бы вам перчатку!

– Вы так уверены, что выиграли бы дуэль? – насмешливо полюбопытствовала она.

Маркиз сердито встряхнул ее. Мереуин закричала, и он увидел страдание в глубине синих глаз, головка опустилась, плечи поникли. Маркиз вспомнил вдруг, что девушка только начала оправляться после жестокой порки, и догадался о боли, которую наверняка причинил ей. Сердце снова кольнула жалость, и он ослабил хватку, встревоженный смертельной бледностью прелестного личика.

– Вам плохо? – окликнул он.

Глаза Мереуин распахнулись, в их темно-синей глубине пылала ненависть, но голосок был дрожащим и слабым.

– П-провались в п-преисподнюю, сассенах п-поганый!

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату властным шагом вошла пожилая женщина с волевым лицом, седеющими волосами, строго зачесанными назад с высокого лба и скрученными узлом на затылке. Блекло-серые глаза женщины недоверчиво уставились на сцепившуюся парочку, поскольку она приняла гнев, сверкавший в глазах башнеподобного маркиза, за страсть – ведь он держал явно обмякшую девушку в объятиях, а алые губки Мереуин приоткрылись, как бы ожидая его поцелуя.