Пожнешь бурю - Страница 39

Оглядывая просторную каюту, она увидела свое красно-коричневое бархатное платье, вычищенное и аккуратно повешенное на спинку кресла. Рядом с ним маленькой стопкой лежали ее чулки и рубашка. Девушка с радостным восклицанием схватила одежду и стала осторожно натягивать ее на себя, стараясь, чтобы ткань не царапнула спину, которая все еще оставалась весьма чувствительной.

Она уже возилась с пуговицами на спине, когда за дверью послышались шаги. Мереуин быстро повернулась, дверь отворилась, и на пороге возникла башнеподобная фигура мужчины – того самого, с кем она столкнулась только раз в жизни и с удовольствием вычеркнула бы эту встречу из своей и его памяти, будь это возможно. В проницательных серых глазах мужчины отразилось удивление, когда он увидел ее горделиво вздернутый подбородок, ниспадающие до тонкой талии пышные золотые волосы и негодующий румянец на щеках.

– Вы не считаете нужным стучать? – поинтересовалась Мереуин дрожащим, несмотря на независимый вид, голосом.

Иен Вильерс, маркиз Монтегю, ответил не сразу. Он уже дважды видел ее, и оба раза в невыгодном, мягко говоря, свете, но, хоть и подозревал, что острая на язык замарашка, которая набросилась на него в замке, хороша собой, никак не предполагал, что она настолько очаровательна. Тяжелые испытания заострили прелестное личико, от чего только выиграли четко очерченные скулы и огромные темно-синие глаза, чуть приподнятые уголки которых придавали некую восточную таинственность ее утонченному облику. Бархатное платье облегало стройную фигурку, сделав ее воздушной, и, когда девушка шагнула к нему, Вильерсу вдруг показалось, что она в любой момент может улететь прочь.

– Я спрашиваю, вы не считаете нужным стучать? – повторила Мереуин нежным голосом с оттенком превосходства, которое он всегда приписывал лишь женщинам старшего возраста.

Чувственные губы маркиза тронула улыбка, и он насмешливо проговорил:

– Прошу прощения, мисс, никак не ожидал, что вы уже встали. Не забывайте, пожалуйста, последние несколько дней вы были глухи к окружающему миру и не высказывали возражений против моих незваных визитов.

Легкий румянец окрасил запавшие щеки девушки, она посмотрела на него снизу вверх, так широко раскрыв глаза, что он отчетливо разглядел поблескивающие в их глубине золотые искорки.

– В-вы ухаживали за мной, пока я была больна? – Мягкий голос звучал теперь неуверенно, без тени высокомерия.

Лорд Монтегю вошел и встал перед Мереуин, слегка расставив ноги и скрестив на широкой груди сильные руки.

– А вам приятно так думать?

– Нет, конечно! Я надеялась, что мне только пригрезилось ваше лицо после… – Слова замерли, а прелестные черты на мгновение исказило страдание.

– Рад видеть, что ваша отвага нисколько не пострадала от экзекуции, – небрежно бросил лорд Монтегю, пытаясь вернуть девушке прежнее расположение духа и отвлечь от тяжёлых воспоминаний. Заметив, как угрожающе блеснули ее синие глаза, он спокойно добавил: – Во время нашей первой встречи вы продемонстрировали темперамент старой мегеры. И на сей раз я вижу то же самое.

Маркиз сделал несколько шагов в глубь комнаты. Мереуин быстро повернулась, чтобы не выпускать его из поля зрения, и солнечный свет зажег золотом ее волосы.

Мрачное выражение ее лица не изменилось, и он счел нужным сообщить:

– За вами ухаживала миссис Дженет Маккрэри. Обрабатывала раны и все прочее. У вас была лихорадка, и весьма, сильная.

Мереуин тряхнула головой:

– Кто такая миссис Маккрэри? Женщина с другого судна?

– Это жена хозяина гостиницы.

Ее лицо выразило полное недоумение, и лорд Монтегю удивленно спросил:

– Вы что, думаете, мы все еще на борту «Горянки»?

– Нет, я думала… предполагала, по крайней мере… – Она не договорила и в смятении уставилась на него. – Где мы?

– В Бостоне. Почему вы решили, что мы по-прежнему в море?

– Пол качался, когда я проснулась. Мне казалось… – Мереуин опять смолкла, не в силах осознать, что она на твердой земле, да еще и в колониях, ни больше ни меньше.

– Это, конечно, от головокружения, – заключил он. – Мы уже три дня как в Бостоне.

Голосок Мереуин совсем стих, она пошатнулась, оглядываясь вокруг, словно в поисках опоры.

– Я н-не понимаю. Просто ничего не понимаю.

При виде ее трогательной растерянности сердце маркиза переполнилось жалостью. Что же должно было произойти, гадал он, чтобы самое огневое и страстное существо, с каким он когда-либо сталкивался, стало таким чувствительным и ранимым? Однажды ей уже удалось размягчить его своей беззащитностью, и в результате он так разозлился, что едва справился с искушением как следует наказать ее за ту боль, какую причинила ему маленькая, обутая в башмак ножка.

– Может быть, я смогу объяснить, – любезно предложил маркиз, и Мереуин немедленно перешла в наступление.

– Кто вы такой? – подозрительно спросила она, игнорируя его предложение. – Я даже не знаю, как вас зовут.

Он адресовал ей дерзкую улыбку, весело поблескивая серыми глазами.

– Иен Вильерс, мисс, маркиз Монтегю.

– Не может быть! – выдохнула Мереуин, повторяя те же слова, которые твердила себе много дней назад, когда он изо всех сил тряс ее, грязную и промокшую.

– Но это правда. Мой дядя Эдвард скончался в марте после падения с лошади. Я оказался единственным его наследником.

– Так это вы закрыли нам путь по реке! – закричала Мереуин, и все, наконец, встало на свои места.

Маркиз пожал могучими плечами:

– Это было последним распоряжением моего дядюшки, и я использовал его как разумную меру предосторожности, пока не выяснил, что представляют собой Макэйлисы как партнеры. – Он невозмутимо ухмыльнулся. – Эдвард мне много чего наговорил про всех вас, но я сразу решил, что он несколько предубежден в своих суждениях. Не надо убивать меня взглядом, мисс. Вспомните, я ведь снова открыл реку, не подняв цену за пользование дядюшкиным отводным каналом.