Пожнешь бурю - Страница 5

Малькольм провел рукой по взъерошенным волосам и заметил с не совсем искренней улыбкой:

– Несомненно, оба заперлись в замке и строят козни на нашу погибель.

– Я бы не удивился, – сказал Александр, поразив обоих слушателей своей мрачностью. – Утром в день возвращения я получил от курьера Монтегю запечатанное послание и, прочтя его, заторопился домой.

– И что там сказано? – спросил Малькольм, а Мереуин подалась вперед в своем кресле, вцепившись тоненькими, пальчиками в кожаные подлокотники.

– Там сказано просто и прямо, – резко объявил Александр, – что лорд Монтегю аннулирует наши права на реку.

В кабинете воцарилось потрясенное молчание.

– Не могу поверить! – выдавил наконец Малькольм.

– А каким образом он запретит нам ими пользоваться? – озадаченно поинтересовалась Мереуин.

– Шериф может арестовывать и конфисковывать любое наше судно с шерстью, идущее вниз по Лифу, – угрюмо проинформировал ее Александр, глядя карими глазами куда-то вдаль, за окно. – Не сомневаюсь, следить за ними будут прекрасно.

– Как же нам перевозить шерсть? – допытывалась Мереуин. – По суше получится в три раза дольше и гораздо дороже!

– Вот именно. – Александр оторвался от окна и печально посмотрел на сестру. – В конце концов, он загнал нас туда, куда хотел.

– Но почему? – вымолвила Мереуин, и ее юное личико выразило тревогу. – Чего ему от нас нужно?

– Весь этот год он пытался поднять рыночную цену на нашу шерсть, – пояснил Александр. – Я воспротивился, и он, полагаю, воспользовался правом на судоходство как средством сделать меня посговорчивее.

– Шантаж! – вскричала девушка, сверкнув темно-синими глазами. – Ох, Алекс, не может он так поступить! Нас это просто погубит!

– Вполне возможно, – согласился он.

– Так что же нам делать? – спросил Малькольм, спокойно глядя на брата. – Согласиться поднять цену?

– Мы не можем! – перебила Мереуин, прежде чем Александр успел ответить. – Мы же знаем, что в таком случае цены у конкурентов окажутся ниже! Мы потеряем огромный процент на рынке…

– Возможно, – снова невесело согласился Александр.

– По-моему, – не спеша вставил Малькольм, чертя указательным пальцем по подлокотнику кресла, – надо что-то делать. Не только с правами на судоходство, но и с ситуацией в целом. Она полностью ускользает из наших рук. На наши головы постоянно валятся неприятности. Не одна, так другая. Как бы решить дело миром раз и навсегда?

– Я думаю, мы должны вообще порвать с этой свиньей! – воскликнула Мереуин.

– Ты же знаешь, что мы не можем, – рассудительно произнес Александр. – Ему принадлежит треть наших пастбищ, равно как и половина собственности в Глазго. Нет, Малькольм прав. Если мы хотим выиграть, надо раз и навсегда заключить с ним мир.

– Но как? – спросил Малькольм.

Александр встряхнул темноволосой головой и опустился в кожаное кресло за массивным дубовым столом. Дотянувшись до стоящего позади буфета, вытащил хрустальный графин, два бокала, плеснул себе и Малькольму виски.

– Я раздумывал об этом всю дорогу домой и не нашел ответа.

– Ты разве не видишь, что он вытворяет? – настаивала Мереуин, вцепившись в край стола и наклоняясь вперед, не сводя глаз с лица старшего брата. – Постепенно подкапывается под нас и, когда решит, что мы совсем ослабли, ужалит, точно змея, а он на самом деле змея и есть!

– Ничего у него не выйдет, – хрипло сказал Александр. – Целой армии сассенахов не удалось согнать Макэйлисов с их земли. Я не позволю жадному до власти маркизу преуспеть в этом теперь.

Испуганно колотившееся сердечко девушки – замерло. Когда ее брат говорил таким тоном, он становился столь же безжалостным, как любой другой вождь клана, готовящийся вести свой народ на битву. В такие моменты она искренне верила, что однажды они найдут способ решить свои проблемы с лордом Монтегю, ненавистным английским чудовищем.

Ее руку накрыла сильная рука Александра, и он тепло улыбнулся сестре:

– Сумасбродная ты девчушка, любовь моя, и слишком часто действуешь по велению чувств. Это еще не конец света, так что не стоит так уж пугаться.

Мереуин неуверенно улыбнулась в ответ, и раскосые синие глаза снова затеплились надеждой.

– Я уверена, ты справишься, – провозгласила она, неожиданно дерзко вздернув подбородок, – что бы ни замыслил этот чавкающий боров!

Позади негромко хмыкнул Малькольм.

– Слушай, Мереуин, могу поспорить, будь ты мужчиной, вызвала бы Вильерса на дуэль.

Она резко повернулась к нему, сверкая темно-синими глазами:

– Точно, и нисколько не сомневаюсь в исходе!

– Он бьется на шпагах, как дьявол, – с ухмылкой предупредил Малькольм.

Мереуин окинула его взглядом, дерзко тряхнув золотыми кудрями.

– Да ладно тебе, глупая башка. Я иду наверх переодеваться. Надоело мне говорить о месье маркизе.

– Тогда встретимся за чаем, – заключил Александр, и она кивнула с веселой улыбкой, выскакивая за дверь.

– О-о-о, чтоб он сдох! – проворчала про себя Мереуин, идя в свою комнату, где, давая выход злости, сбросила башмаки и зашвырнула их в угол.

Будь она немного постарше, в самом деле, сама расправилась бы с маркизом, не силой, конечно, а красотой. Малькольм ей много раз говорил, что лорд Монтегю неравнодушен к хорошеньким личикам.

Да, была бы она хоть на несколько лет старше, пленила бы черное сердце англичанина своими прелестями и заставила его ползать в пыли у своих ног! Она прошлепала в чулочках к висевшему над туалетным столиком зеркалу и принялась критически себя разглядывать.