Пожнешь бурю - Страница 107

107

Подвенечное платье – чудо, сотворенное из белой парчи и изумительных кружев, – покоилось нынче утром на кровати, когда Мереуин проснулась. Рядом с платьем лежала фата, та самая, что скрывала сейчас прелестное личико невесты.

Марти сделала шаг назад, любуясь очаровательным созданием, которое вот-вот станет маркизой Монтегю. Впервые увидев вчера измученную девочку с огромными глазами, неуклюже вылезавшую из кареты, она усомнилась в верности выбора своего ненаглядного Иена, но за сегодняшнее утро, проведенное вместе с Мереуин, Марти убедилась, что и сама не сумела бы найти для него более подходящую жену.

– Вот увидите, обряд будет очень красивый, – еще раз заверила она, совершенно не уверенная, что Мереуин ее слышит.

Личико под прозрачной вуалью побелело, раскосые глаза испуганно распахнулись, в церкви появился маркиз.

– Ну, идите теперь, – шепнула она и вынуждена была дважды подтолкнуть невесту, прежде чем та повиновалась.

Мереуин никогда еще не видела Иена таким красивым. Темно-бордовый атласный камзол, прошитый золотыми нитями, прекрасно сидел на атлетической фигуре, золотые панталоны до колен, белый шейный платок, в котором сверкал кроваво-красный рубин в тяжелой золотой оправе, дополняли ансамбль. Темные ненапудренные волосы были заплетены в косу. Мереуин не могла не признать, что он выглядит гораздо изысканнее любого лондонского щеголя. Сердце ее так заколотилось, что она даже подумала, будто ждет момента, когда станет его женой, и выходит за него по любви.

Когда Мереуин встала рядом с ним, Иен повернул голову и улыбнулся нежной, восхищенной улыбкой, но, услышав звучный голос священника, посуровел, отвернулся и уже больше не смотрел на свою невесту.

Саму церемонию Мереуин плохо запомнила. Она стояла рядом с маркизом в почти пустой церкви, едва доставая ему до подбородка покрытой фатой головой, и ей казалось, что это сон, и она в любой момент может проснуться. Но вдруг сильная рука Иена почти до боли стиснула ее пальцы, напомнив о полнейшей реальности происходящего. Мереуин в смятении вскинула глаза и поняла, что жених и священник ожидают ответа: обещает ли она перед Богом почитать своего мужа и повиноваться ему? На какой-то безумный, искупительный миг ей захотелось ответить отказом, но тоненькие пальчики почувствовали усилившуюся хватку, она сообразила, что это глупо.

– Да, – громко сказала Мереуин бросив на маркиза вызывающий взгляд темно-синих глаз, и получила в ответ насмешливую улыбку.

Иен выпустил ее руку, и она с удивлением разглядела на пальце прелестное золотое кольцо, Мереуин еще продолжала над этим раздумывать, когда почувствовала, что вуаль поднимается, открывая лицо, руки маркиза обнимают, ее, губы прижимаются к ее губам в крепком поцелуе, предупреждающем, что больше он не потерпит никакого непослушания.

Потом Мереуин очутилась в горячих объятиях Марты, глядящей на нее полными слез глазами.

– Да пошлет Господь счастья вашей милости, – сказала старушка.

– Это действительно было бы просто божественно, – сухо заметила Мереуин, – но я сильно сомневаюсь, что обрету его здесь.

Маркиз метнул на нее грозный взгляда отошел к священнику и двум слугам, которые выступали свидетелями и теперь топтались поблизости, не зная, что от них еще требуется.

– Поднимитесь наверх, и отдохните, – посоветовала Марта, глядя на бледное лицо Мереуин. – По-моему для одного дня чересчур много волнений!

Мереуин позволила отвести себя в покои для новобрачных, отделанные в Оранжево-розовых и золотых тонах, присела на подоконник, недоверчиво разглядывая золотое кольцо на своем, пальце. Стало быть, это все же случилось, думала она, не заметив; как Марта сняла с нее. Фату и тихо удалилась. Она стала женой Иена, но откуда такая странная бесчувственность? Ей следовало бы прийти в ярость, сопротивляться, а не вести себя как овца, которую ведут на заклание. Все было словно во сне, и Мереуин просто не понимала, что стала теперь маркизой Монтегю.

Раскосые глаза бессмысленно блуждали по расстилавшемуся за окном ландшафту. Солнце клонилось к закату, пробивающиеся в просветы между облаками лучи покрывали влажную землю сияющими золотыми пятнами. Река лениво несла свои воды вдоль северных границ имения, и Мереуин видела арочный каменный мост, по которому вчера днем проезжала в карете.

Она не могла не признать, что Равенслей красив, хотя и вдвое меньше Кернлаха. Комнаты просторные, с высокими потолками, обставленные не роскошной, но красивой и удобной мебелью. В иных обстоятельствах она смогла бы полюбить поместье, но сознание, что это наследственный дом Вильерсов, пытавшихся уничтожить ее семью, было мучительным.

– А теперь ты и сама Вильерс, – прошептала Мереуин, и, когда ненавистное имя сорвалось с ее губ, странное бесчувствие, вдруг сменилось взрывом ярости. Она сорвала с пальца кольцо и с проклятием швырнула его в стену. Удовлетворенная улыбка тронула ее губы, когда кольцо закатилось в холодный, камин и улеглось там, поблескивая в пламени свечей на каминной полке.

Мереуин бросилась к шкафу и принялась вытаскивать из ящиков свои вещи, старательно уложенные Марта всего несколько часов назад. Твердо сжав губы, она запихивала в дорожный баул белье, перчатки, туалетную воду – все, что попадалось под руку.

– Вы всегда так аккуратно укладываетесь?

Девушка резко обернулась. Маркиз стоял, прислонившись к дверному косяку, скрестив на груди сильные руки, и внимательно глядел на нее темными глазами.

– Никак не привыкну к вашей манере за мной подглядывать, – бросила Мереуин, продолжая свою лихорадочную деятельность.

107